[ Весь Дагестан в лицах и цифрах ]

Для подведения итогового рейтинга уже в масштабах всей республики мы суммировали промежуточные данные, представленные в региональных рейтингах материалов серии TERRA DAGESTANICA. Такой подход, с одной стороны, давал нам возможность обобщить весь предшествующий материал. С другой – это был способ провести контрольную проверку собственных расчётов, потому что в этом случае любая ошибка более рельефно проявилась бы по итогам обобщённого материала.

Номером один в итоговом рейтинге стал президент РД Муху Алиев. Он набрал свой политический вес прежде всего за счёт занимаемого им поста, вернее, прав и полномочий, которые пост даёт человеку, его занимающему. Он же единственный, кто дважды занял верхнюю строчку наших региональных рейтингов. Две трети его итоговых баллов сложились за счёт оценки позиций в Нагорном Дагестане и Столичной зоне. Мы не учли в активе президента его влияние в Северном Дагестане и Терско-Сулакском междуречье, несмотря на наличие там лиц, непосредственно ориентированных на него. Лояльные президенту, они тем не менее сохраняют автономность в части принимаемых решений и не являются слепыми проводниками его воли.

В Южном Дагестане дополнительные баллы президент набрал за счёт группы деятелей, которую по этническому признаку можно назвать табасаранской. В материале, посвящённом Юждагу, мы разделили её на две подгруппы: первая условно была нами названа Мирзабалаевы, а вторая – Нурмагомед Шихмагомедов. Далее, после встреч с представителями этих подгрупп, ситуация, связанная с отношениями между её членами, для нас несколько прояснилась, что позволило нам объединить их всех в одну группу, условно названную нами «табасаранцы».

На месте, в Юждаге, её возглавляет глава Табасаранского района Нурмагомед Шихмагомедов, обладающий реальной физической массой и главным козырем дагестанского политика – голосами избирателей.

Другой глава МО – бывший начальник Дербентского ГОВД, сейчас возглавляющий мэрию Дагестанских Огней Магомед Гафаров – ещё не набрал достаточного политического веса, чтобы даже считаться полноправным хозяином в городе. Не столь сильны позиции и другого главы МО «Хивский район» Камиля Мустафаева. Кроме того, и так малочисленный электорат Хивского района делится в пропорции 60 на 40 (табасаранцы и лезгины) по этническому составу.

В самой Махачкале табасаранская группа представлена более чем внушительно: Алавудин Мирзабалаев – министр экономики РД, Азади Рагимов – министр юстиции РД, начальник следственного управления Прокуратуры РД Мирзабала Мирзабалаев, депутаты НС РД Нариман Асваров, Ахмед Изилов, Галим Галимов. Неформальным лидером же махачкалинской команды является Михаил Гашимов – министр имущественных и земельных отношений РД.

В Центральном Дагестане в состав команды президента мы включили его выдвиженца – спикера НС РД, бывшего мэра Избербаша Магомеда Сулейманова. Такой вывод можно сделать не только из факта назначения, но и публичных высказываний Сулейманова о полной поддержке президентского курса. Тем более что поводов усомниться в его искренности он не подавал.

Однако о группах, аффилированных с президентом, нельзя говорить как о единой, монолитной команде. Это, скорее, потенциал лиц, которые упрочили за последние полгода позиции Алиева, укрепившись сами. Однако их лояльность обладает высокой степенью волатильности, то есть в случае, если их запросы и ожидания как членов команды Муху Алиева не оправдаются, они легко сменят ориентир.

Номер два нашего рейтинга и номер один в рейтинге по Южному Дагестану – депутат Госдумы и мультимиллиардер Сулейман Керимов. Уроженец селения Каракюре Докузпаринского района входит в десятку самых влиятельных политиков по трём регионам – Южному Дагестану, Столице и Нагорному Дагестану. Причём если в первых двух регионах его влияние непосредственно, то в последнем оно опосредованно через депутата Госдумы и уроженца селения Гачада Чародинского района Магомеда Гаджиева.

Номер три итогового рейтинга – мэр Махачкалы Саид Амиров. В Северном Дагестане его интересы представляет группа бизнесменов и руководителей местных отделений республиканских госструктур, которые одновременно являются и политиками. По Южному Дагестану его влияние опосредовано группой политиков: депутатами НС РД Сефером Алиевым и Фикретом Раджабовым, бывшим депутатом НС РД Мадером Канберовым, Фахредином Канберовым и т. д. На два других региона: Центральный Дагестан и Столицу – приходится центр тяжести его непосредственного влияния.

Далее по степени влияния следует глава Кизлярского района Сагид Муртазалиев. В отличие от предыдущих политиков, в каждой из четырёх территорий Дагестана, где он набрал баллы, его влияние прямое, а не опосредованное членами его команды или союзниками. Если в Нагорной и Северной зонах в составе группы Муртазалиева состоят главы МО, то в Хасавюртовском и Махачкалинском регионах он опирается на выходцев из родного Цумадинского и отчасти Цунтинского районов. Муртазалиев сейчас самый «быстрорастущий» политик, влияние которого заметно возросло даже за последние два месяца. Под контроль Муртазалиева перешли несколько предприятий республиканского значения, начал действовать фонд имени Муртазалиева, который занимается реализацией социально-экономических проектов в Кизлярском районе (по аналогичной схеме, но в гораздо больших масштабах работает фонд Рамзана Кадырова в Чечне). Более того, его влияние усиливается и в соседних городах и районах.

Председатель Счётной палаты Дагестана Хизри Шихсаидов за этот год набрал политические очки. По итогам выборов 11 марта и за поствыборный период политическая значимость семьи Шихсаидовых заметно выросла. Сейчас их представители руководят двумя районами: Каякентским (Мурад Шихсаидов) и Буйнакским (Уллубий Шихсаидов). Даниял Шихсаидов заседает в НС РД. В минус Шихсаидовым можно поставить непредставленность их в органах власти в Хасавюртовском регионе. Последнее обстоятельство мешает Хизри Шихсаидову считаться политическим лидером всей кумыкской политической элиты, хотя, конечно, по своему политическому весу он намного опережает остальных её представителей.

Бывший спикер НС РД Магомедсалам Магомедов находится на временном перепутье после того, как спикером избрали другого политика. Однако это обстоятельство имеет и свой плюс для Магомедова. Его, особенно после избрания главой НС РД другого человека, всё меньше воспринимают как сына Магомедали Магомедова, оценивая как самостоятельного политика. Очевидно, что политику лучше ориентироваться на собственный послужной список и быть самим собой, нежели сыном своего отца. А имя Магомедали Магомедова вызывает у большинства дагестанцев негативные ассоциации, связанные с разрухой и бандитизмом 90-х, всепоглощающей коррупцией 2000-х годов.

Если сложить политический потенциал мэра Хасавюрта Сайгидпаши Умаханова, депутата Госдумы Гаджи Махачева и ещё нескольких уроженцев села Буртунай, то они претендовали бы на третье место в итоговом рейтинге, оставив позади Саида Амирова. Однако мы сознательно разграничили потенциал буртунайской общины, выделив из него «заряд» двух политиков, которых теперь уже нельзя назвать проводниками единой политической линии.

Аналогичным образом мы не стали включать в команду Сулеймана Керимова занимающего седьмое почётное место Имама Яралиева. Принимая во внимание активность Яралиева, которую опальный прокурор развил в регионе за последние полгода, а также привычный ему статус «отца лезгинского народа», становится очевидно, что им движет единоличный политический расчёт.

В политический актив сенатора Атая Алиева, помимо, естественно, его веса в регионе Столичном, включён ресурс влияния его протеже в лице главы Хасавюртовского района Алимсолтана Алхаматова. Однако ясно, что сейчас политическая значимость фигуры Алхаматова – выдвиженца бывшего премьера Атая Алиева – превзошла его собственную. Депутатский мандат (НС РД) его брату Магомеду в Хасавюртовском районе всё же был обеспечен благодаря поддержке Алхаматова.

Кроме членов топ-десятки, мы в таблице указали ещё пять политических тяжеловесов республики. Одиннадцатую строчку занимает депутат НС РД и руководитель дагестанского отделения РЖД Гази Газиев, аккумулировавший лакский электорат в Махачкале. А это почти две трети лакского населения Дагестана. В связи с предстоящей активизацией переселения лакского населения в окрестности Махачкалы и дополнительной миграцией сюда лакцев с двух горных районов, концентрация здесь лакского населения к 2010 году может достигнуть 80–85% всех лакцев республики. Отсюда прогнозируемы претензии лакцев на кресло мэра Махачкалы уже на следующих выборах. А значит, и появление нового молодого лидера среди данного электората, способного взять на себя подобную ношу.

Возросший за полгода политический капитал главы «Дагавтодора» Магомедрасула Омарова позволяет ему не только прочно занять двенадцатое место, но и рассчитывать на дальнейшее продвижение вверх по строчкам рейтинга. В марте протеже Омарова победил на выборах в Акушинском районе и стал главой МО. Последнее обстоятельство позволяет Омарову иметь прочные тылы и базис в виде голосов населения родного района.

Гидатлинцы, представленные прежде всего первым вице-премьером Гитиномагомедом Гаджимагомедовым, имеют хорошие позиции в родном Шамильском и Тарумовском районах. Кроме того, их влияние сильно и в других районах и городах республики, но гидатлинцам явно не хватает внутренней спаянности и координации с другими политическими группами.

Клан Курбановых, пользующийся поддержкой в соседнем Азербайджане (как проводников своего влияния в Дагестане), чувствует себя здесь довольно уверенно, хотя его позиции с момента ухода со своего поста Магомедали Магомедова заметно ослабли. Однако они пока ещё находят поддержку среди дагестанских политиков, например, в лице члена Совета Федерации Ильяса Умаханова. Не всё стабильно и с поддержкой в АР, где в преддверии будущих выборов президента страны (2008 г.) у Ильхама Алиева разваливается команда, собранная его отцом, и усиливаются другие кланы, способные бросить ему вызов. Таков, к примеру, министр МЧС Кямаледдин Гайдаров, контролирующий в правительстве несколько министерских постов.

Замыкает список «самых-самых» политиков премьер-министр РД Шамиль Зайналов, опирающийся на семью Тотурбиевых. Одному из её представителей – Руслану Тотурбиеву он помог избраться на пост главы Кумторкалинского района.

Подводя итоги нашего проекта TERRA DA-GESTANICA, мы посчитали необходимым обратить внимание читателей на ряд выводов, к которым мы пришли в ходе исследования.

Во-первых, в Дагестане как тенденцию последних 7–8 лет можно отметить усиление роли личности в политике. На смену национальным, религиозным и прочим движениям 1990-х годов, коллегиальным, корпоративным принципам принятия решений приходит личная ответственность. На наш взгляд, в данном случае даёт о себе знать вовлечение Дагестана в общероссийскую политическую орбиту. В стороне от атомизации политического поля не остались даже традиционные селения-цеха предгорной зоны республики.

Во-вторых, смена руководства республики в начале прошлого года резко усложнила политическую карту республики. Вместо правящего режима Магомедали Магомедова и противостоящего ему «северного альянса» появился добрый десяток независимых политических тяжеловесов с собственными командами и политическими устремлениями.

И в-третьих, за последние четыре года наблюдается устойчивая тенденция усиления влияния молодых дагестанских бизнесменов, живущих в центральной России, на политические процессы в республике. Так что депутатам НС РД не следует удивляться, если им для утверждения в качестве нового президента республики через 2,5 года предложат кандидатуру одного из москвичей-дагестанцев или их креатуру… ]§[

Номер газеты