В нашей республике много претензий можно услышать по поводу работы Духовного управления. Муфтий Дагестана Ахмад-хаджи Абдуллаев изложил нам свою точку зрения на некоторые вызывающие противоречие в нашем обществе вопросы.
В воробья из пушки
– Как вы оцениваете исламское образование в нашей республике, устраивает ли оно вас?
– На сегодня исламское образование в рес-публике развивается хорошими темпами. Кто-то может сказать, что могли бы организовать ещё лучше, но я бы не сказал. Наше образование идёт вперёд, на опережение. Ведь после семидесятилетнего застоя, когда учиться могли только единицы, прошло чуть более пятнадцати лет, и за это время и качество образования, и количество обучающихся хорошо выросло. Есть и теологический институт, где студенты получают и исламское, и светское образование. Конечно, ещё много надо сделать. Но в общем всё идёт очень хорошо.
– Качественное образование предполагает так называемую академическую мобильность, то есть обмен студентами, приглашение для чтения лекций в наши исламские вузы авторитетных исламских учёных из-за границы. В вашем вузе проводится такая работа?
– Когда студенты в исламе ничего не понимают, их не стоит отправлять учиться за границу. Пусть они здесь изучат основы ислама, и, когда начнут понимать саму религию, узнают, от кого и что можно взять (в смысле науки), когда студенты поймут, кто может их ввести в заблуждение, вот тогда можно отправлять их туда и держать связь с заграничными учебными заведениями. С 1998 года Совет алимов принял решение не отправлять наших ребят учиться исламу за границу, потому что мы видим, кем они оттуда возвращаются. Полностью дорогу закрывать мы не собираемся. Студентов, с отличием окончивших здесь наши вузы и имеющих желание продолжить учёбу, мы планируем отправлять в образовательные центры Египта, Турции или Сирии.
– А что вы думаете по поводу привлечения иностранных лекторов?
– Приглашать можно и собираемся, но сейчас нет. На сегодня это нежелательно, потому что, как говорят, в воробья из пушки не стреляют. Наши преподаватели и студенты такого уровня знаний не достигли, чтобы приглашать профессоров из-за границы.
– Вы упомянули теологию. Теология – это наука, и, как всякая наука, она предполагает дискуссию. Есть ли у нас в республике такая дискуссионная среда?
– Дискуссия обязательно нужна: только в дискуссии можно прийти к истине. Мы хотим организовать систематические встречи с одной стороны учёных, не придерживающихся ислама, с другой стороны будут не наши богословы, а такие же светские учёные, но мусульмане. Такой диалог мы налаживаем не для того, чтобы навязать своё мнение, а чтобы они, учёные, общаясь и разговаривая между собой, пришли к истине.
– А если дискуссии проводить среди исламских учёных, приверженцев разных течений ислама?
– Можно организовать встречи, если те, кто сядет за стол переговоров, хотят взять за основу для себя ту истину, к которой они придут в итоге дебатов. У дискутирующего человека должно быть твёрдое намерение в том, что если ему докажут истину, то он оставит свои заблуждения (которые считал правильными) и примет верную позицию, доказанную оппонентом исходя из положений Корана и хадисов Пророка (с.а.в.).
– Почему ДУМД запрещает переводы Корана на русский язык, в частности переводы Эльмира Кулиева, Иман Валерии Пороховой, Мухаммад-Нури Османова и т. д.?
– Чтобы перевести Коран, надо знать 12 исламских наук: грамматику, логику, фикх (юриспруденцию), хадисы Пророка (с.а.в.), комментарии к хадисам, толкование фикха, толкование Корана, которые делали алимы в первых столетиях, и т. д. И если, не зная этого, пользуясь словарём, переводить Коран, делать технический перевод, то это искажает смысл аятов. Например, если сказать ребёнку, что у такого-то дяди золотые руки, он подумает, что действительно у человека могут быть руки из золота. Хотя говоривший подразумевал мас-терство рук того дяди. Запрещая переводы на русский язык, мы говорим не от своего имени, а исходя из положений шариата.
– А что же можно читать?
– У наших алимов две-три работы, и они очень загружены. Когда наши начинающие алимы будут знать хотя бы восемь наук, мы начнём думать о переводе Корана, который переведём, соблюдая все нормы ислама. Можно читать переводы комментариев Корана. Не из-за того, что мы перевели. Любой человек, владеющий арабским языком и грамматикой, если переведёт комментарий, то его можно читать.
Мы не навязываем...
– Недавно муфтии трёх республик Северного Кавказа, а именно Иса Хамхоев (Ингушетия), Мурат Тавказахов (Северная Осетия – Алания) и Анас Пшихачев (Кабардино-Балкария) поехали в США, как говорят, по приглашению Буша. Почему вы не поехали? Вас не приглашали?
– Приглашали, но не поехал. У меня нет столько свободного времени, чтобы 21 день провести в Америке, и желания не было, и необходимости не было туда ехать. Да и целью поездки, они говорили, было только знакомство с исламскими организациями Америки. У нас в Дагестане и мечетей много, и медресе много, и столько же проблем. Всё это забросить и поехать туда не представлялось возможным.
– Говорят, что насаждение экстремизма в Дагестане исходит от США. То ли по пропаганде зарубежных спецслужб, то ли по своим убеждениям, то ли по ошибке, но у нас молодые ребята уходят в леса. Что нужно делать, чтобы они не по горам бегали, а приносили пользу, живя и работая в обществе?
– Для этого надо с ними официально встретиться, с каждым по отдельности, чтобы они сами лично сказали, что хотят вернуться. Никто не может их заставить вернуться, если они сами не хотят. Им несколько раз объявили амнистию: в правительстве есть понимание этой проблемы и желание её мирно решить. Есть, наверно, желающие усугубить ситуацию, создавать очаги напряжённости у нас, но, если ребята пойдут на встречу, думаю, наши чиновники приложат все усилия для решения этого вопроса.
– Вспоминается история с Надыром Магомедовым, умершим в Советском РОВД. В случившемся обвиняли ДУМД, потому что имам был назначен вами.
– Имаму надо с терпением относиться к людям, которые выражают своё мнение. Если есть разногласия с человеком, надо, если не получится сделать его другом, то хотя бы врагом не сделать. Надо стараться найти общих друзей, знакомых, поговорить с его родителями. Имам мечети не должен был вообще ввязываться в драку. Что касается милиционеров, то их не имам вызвал. Прихожане, шедшие на утреннюю молитву, вызвали милицию. Вместо этого они должны были разнять дерущихся, маслиат должны были сделать. Я после этого видел имама – очень спокойный парень, – у него всё лицо в синяках было.
А то, что в милиции случилось, это с имамом не связано. И что там было, мы не знаем. Но если Надыра до такого состояния довели милиционеры, то это неправильно: они должны были действовать в рамках закона. Но и ему как мусульманину, если он ругался с ними, женщину в форме ударил, не следовало так вести себя. И имаму, и Надыру, и прихожанам, и милиционерам надо было вести себя разумно.
– При выборе имама мечети иногда случаются конфликты, и многие связывают это с навязыванием со стороны ДУ своих людей.
– Когда в каком-то селении идёт насаждение экстремизма, там и происходит конфликт. Если в селении есть имам, который призывает к экстремизму, жители, не согласные с этим, приходят к нам и просят направить имама. Я не спрашиваю у них, проводили они выборы или нет, в детали прохождения выборов имама в их мечети не вникаю. Ко мне же мусульмане обращаются, и, доверяя им, я и отправляю своего выпускника. А когда некоторые говорят, что вот, муфтий навязывает, тогда таким я говорю: если вы не хотите, то я своего ученика забираю, он мне нужен. Когда джамаат согласием большинства выбирает себе имама, представленного или нет Духовным управлением, то мы его и утверждаем. Здесь навязывания с нашей стороны нет.
– А если регулировать выборы имама светскими законами, государственными органами правопорядка?
– Законы есть, но мы не хотим такими путями решать эти вопросы. Если с помощью закона решать, то это может привести к закрытию мечети, а я не хочу войти в историю человеком, по вине которого закрывали мечети. ]§[
- 2 просмотра