От центральной площади Махачкалы с её неизменным бронзовым Лениным и обкомом-горкомом (ныне – президентской администрацией и мэрией) отходит улица Гусаева. Она названа в честь министра по национальной политике, погибшего в результате покушения в 2003-м году.
С улицы Гусаева рукой подать до улицы Гамидова. Гамидова – министра финансов и депутата – убили в 1996-м.
Особенности новой городской географии довольно точно передают то, что творилось в Дагестане в последнее десятилетие. Пережившая две войны Чечня в сознании обывателя уже давно является частью России весьма условно. Соседнему Дагестану перешла слава наиболее проблемного региона страны, который пока ещё подотчётен Москве.
«Клановая система организации власти, казнокрадство, взяточничество, коррупция, религиозно-политический терроризм, теневая экономика, составляющая до 70 %, отсутствие независимых СМИ и нормальных выборов», – перечисляет все беды этой южной республики один из авторитетных в республике комментаторов – Сулайман Уладиев, председатель Союза общественных объединений РД.
Уладиев немного спешит с беседой – в сводках теленовостей должны огласить последние результаты выборов. Дагестанские выборы лишь подтвердили проблемный имидж: в семи выборных районах голосование было признано недействительным из-за грубейших нарушений, один кандидат в депутаты был похищен, в результате «спора» другого с главой местной администрации от огнестрельных ранений погибли два человека.
На вопрос, что делать, и Уладиев, и другие комментаторы отвечают: все надежды на нового президента Дагестана Муху Алиева, которому, в отличие от предшественников, простые люди пока верят. Считается, что Алиев не принадлежит ни к одному из существующих дагестанских кланов. У Алиева – простая трёхкомнатная квартира в Махачкале, – скажет вам каждый из его сторонников. Подразумевается, что президент не злоупотребляет своим служебным положением.
Дворцы и хижины – рядомПредставление о том, какое жильё могло бы быть у верховного должностного лица в Дагестане, можно получить в микрорайоне Махачкалы, прозванном в народе «Санта-Барбарой». Тамошние особняки вполне органично смотрелись бы в далёкой Калифорнии. Правда, в Калифорнии не строят таких высоких заборов с такими тяжёлыми воротами. К оформлению ворот местные обитатели относятся с особенным вниманием – художественная ковка поражает воображение.
Но Махачкала – город небольшой. Всего за 10–15 минут езды можно доехать от «Санта-Барбары» до другого холма. Дома там бедные, а заборы низкие – на высоту ржавого остова от кровати или старого листа черепицы – мастерят ограды из подручных материалов. В сточных канавах гниют кучи мусора. За водой жители ходят к торчащей из склона железной трубе. Поездка по местным дорогам – суровое испытание для машины. У железной трубы ржавеет заброшенный «КАМАЗ», вероятно, побеждённый местными ухабами.
Имущественное неравенство называют одной из главных причин социального коллапса в Дагестане и других южных республиках. Реальный уровень безработицы в Махачкале достигает 30 %, в горных районах республики – 70–80 %. Около строительного рынка на улице Гамидова собираются стайки мужчин. Сюда приезжают нанимать рабочих те, кому по карману строительство. Каждого потенциального работодателя моментально окружает толпа просящих мужиков. Смотреть на это трудно.
Мы им «докажем»Ваххабитов в Дагестане не любят. Ваххабиты, по мнению местных таксистов, – исламские фанатики, из-за которых жизнь в республике постоянно шатается на грани войны. В том, что война недалеко, позволяют убедиться ежемесячные акции по поимке террористов и частые сообщения о гибели милиционеров.
«Это сейчас модой стало, – сокрушается министр внутренних дел РД Адильгерей Магомедтагиров. – Раньше воры в законе были в моде, а теперь – ваххабиты». Министр уверяет, что сейчас ваххабиты загнаны в тупик, потому что денежных поступлений из-за рубежа у них всё меньше. Но всё-таки признаёт, что его сотрудники продолжают гибнуть. Из-за того, полагает министр, что препятствуют угрозе фундаментализма. Министр обещает не сдаваться. «Мы не должны их гладить по шёрст- ке. Мы должны закреплять им материалы, доказывать им преступления, чтобы они знали и почувствовали, что имеется советская власть», – заявляет Магомедтагиров.
Про советскую власть это он, видимо, оговорился. Остальное, по мнению немногих остающихся в Дагестане правозащитников, вполне соответствует действительности. Бурлият Багавутдинова из Буйнакска – одна из тех, кому милиционеры попытались «закрепить и доказать». По обвинению в пособничестве террористам она вместе с сестрой провела в СИЗО восемь месяцев. Всё из-за того, что в их доме когда-то снимал комнату мужчина, попавший в розыск. В дом Багавутдинову позвали, когда обыск уже прошёл. Под одеялом на одной из кроватей был отчётливо виден пакет. В пакете нашли 120 патронов и гранату.
Пока шло следствие, Багавутдиновой предлагали подписать признание в совершённом преступлении. Её не били, но периодически обещали подвесить за ноги или отправить в Ханкалу, где уже Чечня и методы допросов более жёсткие. Багавутдинова ничего не подписала и в результате была оправдана судом присяжных за недоказанностью обвинений.
«Это для них раскрываемость преступлений, погоны, звания, добавка к зарплате. Они так показывают, что работают, – объясняет Багавутдинова. – Что-нибудь происходит в городе – людей забирают и бьют. Не могут добыть информацию – отпускают. Опять что-то случится – снова забирают, снова бьют. Людей просто выталкивают в горы, для людей это же как самооборона получается. Они же должны себя как-то защищать».
Глава МВД расстроен тем, что суды часто выносят оправдательные приговоры, и говорит, что ненавистных исламистов его подчинённые часто «уничтожают по второму разу». Однако из бесед с комментаторами складывается другое представление: борьбу с исламским экстремизмом, несомненно реальным, дагестанские органы часто заменяют показухой, которая калечит жизни невиновных. Пострадавшие или их родственники начинают мстить, отстреливая милиционеров. В «новостях» потом уверенно говорят о вылазках террористов.
Чего ждать от России?«Предположим, в Воронежской или Ивановской области милиционер убил вашего товарища или мать. У человека там нет никаких способов ответить, и вот он сидит на лавочке и пьёт водку. В Дагестане человек может сам взять в руки оружие», – объясняет положение дел публицист Юлия Латынина, чья новая книга о Кавказе недавно увидела свет. В воображаемом государстве, где разворачивается дей- ствие, Дагестан угадывается без труда.
Латынина делает глобальный вывод: «Та или иная земля находится в составе империи не тогда, когда империя даёт ей деньги, а когда империя может предложить ей Закон. Основная проблема и Дагестана, и Чечни в том, что Россия им ничего не может предложить, кроме продажного правосудия и чиновников». ]§[
- 3 просмотра