В Дагестане морское побережье отдалено от гор на значительное расстояние. Только в трёх местах вдоль побережья Каспия горы подходят достаточно близко к морю. С юга на север эти места располагаются в окрестностях Дербента, Избербаша и Махачкалы.
«Крайние ворота»
Эти точки при их укреплении позволяют закрыть старые пути с огромных северных равнин в древние культурные центры среднего и ближнего Востока. Все три пункта были укреплены царями Сасанидской империи, приобретя законченную форму крепостных сооружений при Хосрове I Ануширване (531–579). Хосров закончил дело, начатое, а по другим данным только продолженное своим отцом Кавадом I (488–531), закрыв Каспийский путь тремя надёжными замками. Коснёмся мы в этой статье только одного из них, а точнее – последнего, крайнего. Согласно мнению некоторых учёных, особенность его расположения определила его название – Семендер, то есть «крайняя (наружная) дверь» на иранском языке (Л. И. Лавров. Тарки до ХVIII века // Учёные записки ИИЯЛ Дагфил. АН СССР. Махачкала, 1958 г., том 4, стр. 14). Как справедливо заметил дагестанский историк и археолог Мурад Магомедов, стены Семендера были крайними по отношению к основным дербентским, с которыми они имели сходство в планировке и направлении. Ограждённый, подобно Дербенту, с двух сторон оборонительными стенами, протянувшимися между горой Тарки-Тау и берегом моря, сам город занимал территорию северных его склонов. Также автор считает необходимым учесть, что к северу от Махачкалы приморская полоса резко расширяется, далее «нет удобных для закрытия прохода пунктов» (Мурад Магомедов. Хазары на Кавказе. Махачкала, 1994 г., стр. 73). Но скоро под ударами арабов государство Сасанидов рухнуло, и северные укрепления оказались предоставленными сами себе, чем не преминули воспользоваться коренные жители этого края. Хазарский импульс
Новая сила зародилась в другом укреплённом иранцами пункте. Как мы уже указали, Сасаниды не ограничивались строительством укреплений и создавали новые государства-протектораты, марзбанства по-ирански. Они, по сути, являлись пограничными областями, управляемыми династиями, основателей которых назначили из «центра» или возвысили из числа местной знати. Центр одного из таких полунезависимых государств располагался в местности, где Сулак из тесного (самого глубокого на Кавказе) каньона в аварских горах выходит на равнину. Недалеко от селения Гелбахъ (Верхний Чирюрт) в Кизилюртовском районе находилось древнее городище размерами приблизительно 1 км на 1 км, значительная часть которого затоплена водами Чирюртовского водохранилища. Само городище находится в узком ущелье длиной 15 км и в ширину максимально достигающего 4 км, в котором размещено до 15 древних городищ и поселений, объединённых принадлежностью к общей хазарской культуре. Там же найдены остатки 4-х церквей VI–VII веков (Археологическая карта Дагестана. 1993 г., стр. 125). Главное (самое большое) поселение этого ущелья относится к VI–VIII векам, то есть основано во время правления Сасанидского императора Хосрова I, что подтверждает нашу версию об его политике укрепления северных границ Ирана.
Мурад Магомедов вполне убедительно доказывает, что это ущелье и его центр носили имя Беленджер. Слово «Беленджер», если считать его иранским, состоит из двух частей — «боланд» и «джор», что означает «длинный» и «расселина». Его версия подтверждается особенностями рельефа данной местности, известной как родина первоначальных хазар, которые затем распространились на огромной территории. В арабских источниках нередко город Беленджер именуется «страной» или «владением» Беленджер (буквально «много городов»). Именно так и выглядит «страна» Беленджер. К моменту, когда кривая роста влияния Сасанидского государства пережила свой пик, хазары начали усиливаться. Они расширяют сферы своего влияния вплоть до самого Дербента. Свидетельством тому служит распространение характерной первоначально для Сулакского ущелья сероглиняной керамики до обозначенных пределов. С освоением новых земель хазары осознали необходимость переноса своей столицы. Выбор пал на построенный Сасанидами оборонительный комплекс Семендер. Благоприятными для новой столицы факторами послужили доступ к морю, возможность контролировать торговые пути вдоль Каспия и близость стран Закавказья, куда были направлены их походы. Основное городище размером 700 на 900 метров в Махачкале и вокруг неё расположено в нижней части и ещё ниже современного посёлка Тарки. Большинство археологов именно здесь локализует древний Семендер. Но в то же время необходимо отметить наличие и других памятников раннесредневековой эпохи на территории современной Махачкалы. К примеру, в 1970-е годы на пересечении улиц Калинина и Чернышевского были найдены три каменные гробницы с характерной для хазар серой керамикой (Валерий Котович. Археологические данные к вопросу о местонахождении Семендера // Древности Дагестана. Махачкала, 1974 г., том 5, стр. 242). Граница Дарго и Анди
Кроме Семендера, согласно дагестанским историческим хроникам, на территории современной Махачкалы существовал и другой укреплённый пункт – Анджи. Данный топоним существует и сейчас на территории Махачкалы. Возвышенность, на которой в середине ХIХ века было основано Петровское укрепление, а впоследствии вырос город Порт-Петровск, называется кумыками Анджи-аркъа.
В «Дарбанд-наме» о нём пишут следующее: «Город Семенд – это крепость Тарху. А Анджи, который ныне разрушен, находился на берегу моря в трёх фарсахах от Тарху; это был великий город» (Александр (Мирза-Али Мухаммад) Казембек. Derbend-nameh or the History of Derbend. Санкт-Петербург, 1850 г., стр. 461). Город Анджи, который, вне сомнения, занимал возвышенность горы Анджи-арка (где-то от телевизионной вышки и телецентра до маяка), упоминается преимущественно в местных и арабских хрониках. В отличие от Семендера и Беленджера, название Анджи, скорее всего, местного происхождения. Часто встречающаяся версия перевода Анджи-кала как «мучная крепость» не выдерживает никакой критики, так как не имеет в свою пользу никаких аргументов. Существует и иная интерпретация названия Анджи-кала, объясняющая его название как «жемчужный град». Редактор «КНКО. Вести» Камиль Алиев, автор этой версии, считает, что слово «анджи» могло происходить ещё и из инджу – «удельное владение», так как Тарки являлся вотчиной хазарских каганов, а впоследствии и золотоордынских ханов. Но здесь Алиев забывает, что Анджи являлся одной из хазарских столиц, а не их вотчиной. Все эти версии кажутся нам маловероятными и не имеющими чёткого обоснования.
Более вероятной кажется связь топонима «анджи» с упоминавшимся с древних времён племенем андийцев. Соответственно, более правильное произношение Анджи будет звучать как Анди. При всей кажущейся, на первый взгляд, невероятности эта версия имеет под собой реальную почву. Во-первых, нужно упомянуть, что соседний с Анджи населённый пункт называется Таргу (Тарки), который, как мы уже писали в позапрошлом номере «ЧК», был в прошлом населён даргинцами. В то же время, как следует из выводов учёных, занимавшихся исследованием топонимики с целью выяснения этнической истории, «населённые пункты и географические объекты называются именем племени или народа только тогда, когда они (эти объекты) находятся на территории, где проживают представители другого народа или племён или на границе с ними». (Зелик Ямпольский. Каспи Грузии и этно-топонимические закономерности // Археологические памятники феодальной Грузии, II, стр. 273–274). Следуя данной закономерности, соседство Анди и Дарго, в результате искажения оказавшихся Анджи и Тарки, кажется вполне закономерным.
Вторым доводом в пользу утверждения об идентичности названий Анджи и Анди является наличие ещё одного названия, которое применялось по отношению к Таркам, в прошлом, возможно, и к другому населённому пункту в пределах современной Махачкалы. Название это – Азайни. Оно было распространено у горцев, преимущественно у аварцев, которые сохранили его в древних песнях и сказаниях. Есть несколько версий, объясняющих происхождение данного названия. Одна из них приводится в официальном вестнике кумыкского научно-культурного общества «КНКО: Вести» (№ 2–3, 2001 г., стр. 45–46). Согласно мнению Камиля Алиева, азами (искажённое от арабского «азим») в значении «великий» издревле прилагалось к названиям главных городов. Одним из них являлся древний Таргъу (Тарки). Известный дагестанский историк Расул Магомедов, на наш взгляд, совершенно справедливо считал, что Азайни – исконно дагестанское доисламское название Тарков (Расул Магомедов. Дагестан. Исторические этюды. Махачкала, 1971 год, стр. 132).
Столкнувшись с необходимостью объяснения этого названия, мы из всех возможных вариантов остановились на версии, согласно которой первоначально оно звучало как Изани. Изани переводится с одного из андийских языков как «у башни», «у крепости». В Ахвахском районе и сейчас существует населённый пункт с названием Изани. Есть и другие аргументы в пользу данной версии, которые за недостатком места остались вне данной статьи.
P.S. Приведя многочисленные данные, свидетельствующие о древней (не менее 1400 лет) истории современной Махачкалы, которую дагестанский «официоз» урезал до 150 лет, хочется закончить словами дагестанского историка-археолога Мурада Магомедова. Написано в 1993 году, но актуально и сейчас. «Лишённые элементарных исторических знаний бывшие «отцы города» с необыкновенной лёгкостью перечеркнули его историю, тем самым лишив нас тысячелетней памяти о славном и героическом прошлом. И причина здесь не только в некомпетентности, но и в отсутствии интереса к собственной истории. А между тем из камня, выбранного из стен древнего Семендера, были возведены первые постройки Порт-Петровска и Махачкалы. Связь тут прямая и непосредственная». (Хазары на Кавказе, стр. 74) ]§[
- 1 просмотр