Проблема с выкупом земельных участков в Ботлихе не возникла на ровном месте. Свою лепту внесли и сами жители и, естественно, военные. Объясни военные до конца, какая разница между изъятием путём выкупа и договором купли-продажи, то, может быть, ситуации, когда с ботлихцев требуют налог с продажи недвижимого имущества, не возникло бы….
Читателю известно о строительстве в Ботлихе военного городка, как известно и то, что с этим самым строительством связано много вопросов (см. интервью вице-премьера Правительства РД Ризвана Газимагомедова на с. 1,4–5). Один из них – земельный. Для строительства целого военного городка земли надобно немало. Закон предусматривает возможность принудительного изъятия её у частников, когда это государству необходимо. Регулируют эту процедуру статьи Земельного кодекса. Статья 44 устанавливает среди оснований прекращения права собственности на земельный участок принудительное изъятие земли у частника в установленном законом порядке. Статья 49 («Изъятие, в том числе путём выкупа, земельных участков для государственных и муниципальных нужд») конкретизирует случаи, когда это возможно. Например, для размещения объектов государственного и муниципального значения. В перечень таких объектов включены и объекты обороны и безопасности. Из названия статьи видно, что изъятие может быть осуществлено путём выкупа.
Непосредственно же условия и порядок изъятия земельных участков для государственных (муниципальных) нужд регулирует статья 55. В ней говорится, что принудительное отчуждение земельного участка для государственных или муниципальных нужд может быть проведено только при условии предварительного и равноценного возмещения стоимости земельного участка на основании решения суда.
Конкретика и практика
Это было небольшое отступление, в котором много закона и нет практических примеров, но без этого дальнейшее повествование было бы куцым и где-то даже необоснованным. Ну так вот. Военным понадобилась земля ботлихцев. Для государственных нужд. Что нужно для этого делать, понятно из первой части статьи. Но это если принудительное изъятие. Если же не принудительное, то никакого изъятия не требуется, так как всё можно оформить по договору купли-продажи. Военные делают следующее: убеждают жителей в том, что участки у них и так изымут и потому их лучше продать. Здесь есть очень интересный момент. Договор купли-продажи по своей сути – это свободное волеизъявление сторон, тогда как изъятие с последующей компенсацией – это принудительная мера. Первоначально владельцы участков подписали документы, необходимые для изъятия земли путём выкупа. Но потом в спешном порядке военные убедили жителей именно продать участки. Здесь двойственная ситуация. Заинтересованы в заключении именно договора купли-продажи (вместо изъятия путём выкупа) были обе стороны, и в первую очередь жители. Ведь продать участок можно по рыночной цене, тогда как при её изъятии выкупная стоимость земли оценивается по кадастровой стоимости, которая, как известно, в разы меньше. Так, например, по кадастровой стоимости эти участки стоили бы около 7 млн рублей, а по рыночной за них выручили бы примерно 120 млн. Разница велика, и, думается, военные, подсказавшие этот вариант, не остались в накладе. Только вот возможные последствия сделки жителям до конца не объяснили.
В июле 2007 года двадцать девять собственников продают свои участки.
Интересно же то, что, будучи уверенными, что земли изымают путём выкупа, жители заключают с военными договора, официальное название которых звучит так: контракт купли-продажи недвижимости. А после этих слов в скобках пишется – соглашение о возмещении убытков и упущенной выгоды… в связи с изъятием земельного участка для государственных нужд… Но документ, имея официальное название «Купля-продажа недвижимости» и составленный как классический договор (предмет договора, цена, стороны в договоре называются – Продавец и Покупатель…), не воспринимается как изъятие с компенсацией (и неважно, что написано в скобках). Он воспринимается, как и положено, т. е. как договор. Принципиальная важность способа получения денег узнаётся ботлихцем позже. Когда к нему приходят из налоговых органов и просят заплатить налог на доход физического лица, так как, согласно ст. 208 Налогового кодекса, к доходам от источников в РФ относятся доходы от реализации недвижимого имущества. Становится обидно, когда ботлихец узнаёт, что, если бы передача его земли, была оформлена как положено, то есть как изъятие, налог ему платить не пришлось бы. Ведь компенсация налогообложению не подлежит. Деньги за продажу уже потрачены и платить нечем (хотя некоторые ботлихцы смекнули, откуда ветер дует, и уплатили налог). Ещё сильнее сбивает их с толку то, что ранее (ещё в 2006 году) военные у них брали справку-согласие, в которой и речи не шло о продаже участков. Наоборот, в справке говорилось о передаче в постоянное бессрочное пользование под нужды Министерства обороны РФ земельного участка с условием возмещения его стоимости и упущенной выгоды в связи с изъятием, а также о том, что оно (возмещение) будет делаться согласно оценке рыночной стоимости участка, проведённой ЗАО «Межрегиональный центр оценки». Ещё обиднее, что через 15 дней после продажи участка выходит распоряжение правительства РФ от 4 июля 2007 года № 872-р, согласно которому 29 земельных участков изымаются у собственников для государственных нужд. То есть появляется официальный документ, который законодательно устанавливает, что эти участки подлежат ИЗЪЯТИЮ. А ведь они-то уже проданы, а налоговик стучится в окно. Появляется ощущение, что процесс шёл гладко и вынесение указанного выше распоряжения было одним из этапов (фактически определяющим) в истории изъятия в рамках закона земельных участков. А кто-то взял и взбаламутил воду. Вмешался в процесс. Кому это было нужно? Зачем было подливать масло в огонь? А результат – разгневанные жители, и без того гораздые на конфликты в районе. Так, например, одному из 29 собственников проданных участков Лабазану Муртазалиеву, помимо налога в 153400 рублей, надлежит ещё и уплатить штраф за уклонение от уплаты налогов в размере 100000 рублей. В суде Муртазалиев сослался на распоряжение правительства РФ «Об изъятии для нужд РФ земельных участков, расположенных в с. Ботлих», но суд справедливо указал, что он продал участок Министерству обороны РФ до того, как вышло это постановление. А ведь согласно этому распоряжению в числе земельных участков, подлежащих изъятию, был и его участок. Несостыковка. Так кто подлил масла в огонь?
Альтернативное мнение
В «Черновике» (№ 49 от 5.12.2008) вышла статья: «Ботлих. На грани». В статье содержатся некоторые сведения, касающиеся меня (Муртуза Гасангаджиева) лично и являющиеся клеветническими измышлениями, порочащими честь, достоинство и подрывающими мою репутацию.
Прежде всего, сведения о якобы имеющих место «опасениях главы МО «Село Ботлих» Исы Окиева, связанных в том числе и с тем, что в случае запланированного развития событий на его место могут «задвинуть» Муртуза Гасангаджиева», являются заведомо ложными в силу целого ряда доводов:
– И. Окиев вот уже несколько месяцев не занимает это место, его, следуя терминологии автора, «отодвинули» решением суда, и вряд ли он когда-нибудь вернётся на это место. Поэтому ему нечего опасаться. Думаю, более всего моего прихода в сельскую власть опасается не И. Окиев (он уже исполнил свою грязную роль в этой «постановке»), а сам «режиссёр», который, используя своё влияние, в том числе и на Окиева, незаконно оформил десятки гектаров общинных земель на «своих» людей;
– «Задвинуть» меня на его место невозможно, так как я не являюсь депутатом сельского собрания.
Таким образом, даже предположение о наличии у И. Окиева опасений, что его место могу занять я, лишено основания, и если об этом автору сказал сам И. Окиев, то такие действия последнего направлены на ввод в заблуждение общественного мнения. Если же И. Окиев не говорил автору о своих опасениях, то это является клеветническим измышлением самого автора, т. к. никто другой, кроме самого И. Окиева, не может знать о его опасениях. Сам же И. Окиев отрицает свою причастность к сведениям об этих «опасениях».
Автор статьи, ссылаясь на опасения И. Окиева, косвенно указывает на существование какого-то плана, т. е. замысла, заранее намеченного порядка действий, направленных в данном случае на осуществление программы по отстранению от занимаемых должностей ряда лиц в органах местной власти и замещения этих должностей другими лицами и, в частности, продвижения меня на должность главы МО «Сельсовет Ботлихский». Мне ничего не известно о существовании такого плана, никто об этом со мной не говорил. Поэтому смысл, закладываемый автором в приведённые цитаты, очевидно, в том, что какое-либо лицо, либо группа лиц могут без моего осознанного желания и участия манипулировать мной. Отводимая мне роль марионетки – человека, являющегося послушным орудием в чужих руках, унижает мои честь и достоинство, способствует формированию моей репутации как беспринципной личности, выставляет меня в глазах окружающих как безвольного человека.
На заведомо ложный характер вышеприведенных сведений о якобы имеющемся у меня намерении с помощью так называемых «андийских реваншистов» быть назначенным (либо избранным) на должность главы муниципального образования указывает полное отсутствие каких-либо связей, контактов или хотя бы любых отношений между мной и группой людей, обозначаемых автором словосочетанием «андийские реваншисты».
Предвосхищая возможный манёвр редакции или автора, которые могут привести довод будто бы связующим звеном между мной и «не удовлетворенных положением 10–20 представителей наиболее влиятельных андийских семей…» мог выступить Магомеднаби Омаров, которому, если я правильно понял автора статьи, «андийскими реваншистами» в своих политических играх отводится роль «разменной монеты», заявляю о полном отсутствии с моей стороны какого-либо понимания, одобрения, а тем более поддержки действий, исходящих от этого человека.
Отслеживаемая в цитате мысль о том, что я «кардинально отказался от прежних взглядов и перешёл к концепции «неизбежности строительства и необходимости извлечения из него как можно большей выгоды», является клеветническим измышлением, направленным на представление в ложном, неправильном виде моего отношения к размещению в Ботлихе военного городка, и это является для меня оскорблением.
Я публично демонстрирую моё негативное отношение к размещению в Ботлихе военного городка. А могут ли те, кого в статье причисляют к моим «коллегам» – сообщникам, заявить о том, что они будут способствовать моему, по словам автора, «повторному выходу на арену»? Уверен, никто из них: ни Магомеднаби Омаров, ни подразумеваемые под туманным понятием «не удовлетворенные положением 10–20 представителей наиболее влиятельных андийских семей» никогда не смогут публично заявить о своём союзе со мной, так как подобное заявление автоматически сводит к нулю их шансы на поддержку республиканскими властями. Те, кого автор статьи причисляет к моим «коллегам», шарахаются от меня, образно говоря, как чёрт от ладана.
Номер газеты
- 8 просмотров