Назначение Рамазана Абдулатипова временно исполняющим обязанности президента Дагестана можно сравнить с медицинской инъекцией, которая сначала вызывает у пациента обострение болезни, а затем, при соблюдении определённых условий, приступает к лечению. Республика, в последнее десятилетие заражённая целым букетом заболеваний, забурлила. Люди словно ждали. Копили силы…
Cобытия последних недель наглядно продемонстрировали, насколько велик конфликтный потенциал нашей республики. Только за февраль и первые числа марта здесь состоялось 11 митингов суммарной численностью участников свыше 20 тысяч человек. Много это или мало, не в этом суть. А в том, что в республике уже чётко выкристаллизовались три краеугольных вопроса: коррупция как на муниципальном, так и на республиканском уровне, земельные неурядицы, проблемы во взаимоотношениях правоохранительных органов с населением и вытекающее из этого противостояние вооружённого подполья силовым структурам.
В этом смысле чрезвычайно ослабленный экономически, практически деиндустриализированный многонациональный Дагестан может стать самым слабым звеном и запалом для кавказской бомбы. И, похоже, этот запал кто-то не прочь намеренно поджечь. В воскресенье в Махачкале жестоко избит председатель Совета старейшин кумыкского народа Абсалитдин Мурзаев, который является едва ли не самым главным носителем и спикером околоземельных выступлений последних лет в республике (Подробнее материал об этом инциденте и интервью с Мурзаевым читайте на стр. 3 – «ЧК»). Этот номер «Черновика» насыщен разного рода информацией, в том числе коррупционной направленности. Мы же в данном материале хотим поговорить о третьей, судьболомкой для многих дагестанцев проблеме – некоторых причинах ухода молодёжи в лес, что об этом думают в том числе и отдельные представители правоохранительных органов (как в отставке, так и действующие), а также о том, что именно будет рубить с плеча любую миротворческую деятельность руководства республики.
Не помиловали
В тактико-стратегической многоходовке нового руководства Дагестана сделан очередной широкий шаг. После двух с половиной лет работы республиканская Комиссия по адаптации бывших боевиков к мирной жизни отправлена на пенсию. Об этом стало известно в конце февраля на заседании Совета глав муниципальных районов и городских округов в Махачкале.
«Она (Комиссия) сыграла свою роль, но незначительную...» – заявил на заседании Рамазан Абдулатипов.
Вместо привычного слуху многих дагестанцев адаптационного органа Абдулатипов предложил сформировать другой – республиканскую миротворческую комиссию. Однако не только по мирной адаптации, но и профилактике противоправной деятельности.
Новый прожект врио вызвал как доброжелательные отклики, так и ропот недовольства. Часть населения авансом поддержала идею Абдулатипова, другой процент электората посчитал, что «временщик» на корню обрубил консолидирующий инструмент прежней власти. Но что было, то было, и от этого не откажешься.
С момента своего образования (ноябрь 2010 года) Комиссия заседала 17 раз. За этот период были рассмотрены заявления 46 граждан, 41 из которых удовлетворено, по пяти из них был получен отказ. Кроме того, по вопросам, не требующим проведения заседания Комиссии, рассмотрены обращения 150 человек.
Согласимся, когда речь идёт о сотнях, а может и тысячах, в той или иной степени имеющих отношение к диверсионному подполью, цифры не многозначительные, но и они давались с трудом. Кабинет, в котором проходили заседания, повидал за это время многое: и слёзы матерей, и обещания встать на путь исправления.
Порой во время заседаний доходило до откровенно грубых, враждебных словесных перепалок, как в случае с «легендарной» дуэлью прежнего главы республики Магомедсалама Магомедова и руководителя Следственного управления СК РФ по РД Алексея Саврулина во время предпоследнего заседания Комиссии в апреле прошлого года. Отметим лишь то, что в порыве гнева Магомедов, не обращая внимания на видеокамеры, нервно накручивал на карандаш скрепку. Президент упирал на маслиат в общении с бывшими боевиками, а отполированный до педантизма следователь упёрто желал смотреть на всё сквозь юриспруденцию. И что самое интересное, не был неправым. Не стоит демонизировать Саврулина, помимо него тоже хватало силовиков, недовольных работой Комиссии и твёрдо уверенных в том, что она не способна реально исправлять боевиков и, соответственно, побороть экстремизм с терроризмом. Силовая максима из раза в раз возрастала, и, почувствовав, куда ветер подул, ряды адаптационного органа в разное время покинули несколько членов преимущественно правозащитного покроя. Примерно к первому полугодию работы члены Комиссии чётко разделились на два «противоборствующих» лагеря.
Обе стороны продолжали терять время на такие, казалось бы, мелочи как разъяснение друг другу своих позиций. «Безоружные» члены Комиссии бились об заклад, что не собираются оправдывать действия тех, чьи руки по локоть в крови и, уж тем более, корректировать работу следственных органов, а лишь ходатайствуют перед ними о помиловании тех, кто реально решил прекратить противоправную деятельность. Силовики же продолжали стучать прикладами по столу, требуя не вмешиваться в их оперативную и следственную суету.
Значимость тем и иным придавали на самом высоком уровне. Саму идею создания подобного органа (и его целесообразность) поддерживал Национальный антитеррористический комитет (НАК) и лично директор ФСБ России Александр Бортников, который неоднократно выступал за Комиссию. Однако твёрдо встать на крыло ей не дали. Слишком много сил как внутри Дагестана, так и за пределами были заинтересованы в том, чтобы Комиссия по адаптации провалилась. Как результат – сбой и более чем полугодовая пауза в работе. Оставалось лишь ждать. И она рухнула…
Оперативные провалы
Уже после расформирования Комиссии по адаптации очередную порцию в её поддержку вновь выдал Бортников. «Считаю необходимым продолжить разработку методов дальнейшего развития данного института социальной реабилитации молодых людей, вовлечённых в экстремистскую деятельность. Принципиально важно, чтобы принимаемые меры позволили сместить акцент с силовых мероприятий на профилактические. Здесь надо действовать исключительно в рамках правового поля, иначе мы не получим поддержки гражданского общества и столкнёмся с новыми проблемами и угрозами», – отметил генерал.
В принципе Бортников, как и полагается настоящему офицеру, не изменил своего мнения. И, казалось бы, кто попрёт против всесильного эфэсбэшного генерала? Ан-нет…
В конце прошлой недели несколько тяжеловесов выше среднего звена дагестанского МВД провели в Москве пресс-конференцию, по итогам которой принято решение обратиться к министру ВД РФ Владимиру Колокольцеву с просьбой направить в нашу республику комиссию для проверки деятельности руководства ведомства. Участники встречи открытым текстом обвинили своё начальство как в причастности к коррупционным схемам, так и прикрытии и подпитке (в том числе финансовой) диверсионно-террористических групп республики. Заместитель начальника Управления ВД Дагестана, полковник полиции Салих Гаджиев, заявил при этом следующее: «Я неоднократно был у министра и докладывал ему о фактах коррупции.
Он внимательно слушал меня, но решительных шагов не предпринимал. Сегодня в МВД созданы невыносимые условия для несения службы». Помимо этого, полковник выложил карту, показывающую другую, не менее суровую дагестанскую реальность: «Принцип “пуля в лоб” и сегодня действует в республике. Профилактические мероприятия против экстремизма и терроризма сведены к нулю».
Отметим, что в широкий обиход фразу «пуля в лоб» внёс покойный министр внутренних дел РД Адильгерей Магомедтагиров. Зловещий смысл этих слов характеризует общую позицию силовиков в отношении лиц, в той или иной степени причастных к диверсионному подполью. Курс на ликвидацию, а никак не на релаксацию. Такой подход на протяжении последних десяти лет привёл только к одному: почти полному провалу оперативной работы силовиков. Отсчитываться трупами постепенно стало куда эффективнее и выгоднее, чем электронно-бумажной рутиной. А если на убитых повесить пару-тройку «висяков», то вполне можно и до очередной звёздочки на погонах дослужиться.
ГУПит людей
Если и есть люди, твёрдо убеждённые в том, что безработица, систематическое безденежье не влияют на процент молодых людей, рано или поздно начинающих палить огнём из леса по сотрудникам правоохранительных органов, то их, по всей видимости, не большинство.
Село Муцалаул. Хасавюртовский район. За время работы в «Черновике» я был в этом селе раз десять. Девять раз по популярной теме – масштабные обыски, групповые задержания, КТО спецназа против членов диверсионно-террористических групп. Видел в этом селе кровь, женские слёзы, слышал детский плач и проклятия в адрес представителей обеих сторон конфликта. Десятая поездка необычная.
Группа тружеников старой советской закалки, рабочие бывшего сельского совхоза, уверен, что вообще проблема экстремизма и терроризма лежит в прямом смысле на поле. Отработавший более 30 лет бригадиром Сулейман Магомедов говорит, что эти проблемы исходят от государственных служащих. В 90-х в селе было образовано государственное унитарное предприятие (ГУП) «Муцалаульский». Основное направление деятельности – виноградарство. (Аналитический материал о ликвидности ГУПов в разных районах республики читайте в следующем номере «ЧК».) В этом же речь о другом.
В течение нескольких лет Магомедов арендует у ГУПа когда-то родные гектары виноградников, но никак не может свести семейный дефицит бюджета с профицитом. Дело в том, что земля вроде бы есть, но толку от неё никакого. От 500 гектаров бывших великолепных виноградников сегодня в более или менее нормальном состоянии сохранились 150–170 га. Остальные угодья разворованы в прямом смысле слова: во-первых, нет самих кустов, во-вторых, не осталось ни одного шпалера и арматуры. «Всё распущено, разворовано. Кому эта земля нужна, если не людям?» – спокойно, как оказалось, спрашивает Сулейман. Сегодня он и ещё несколько десятков людей готовы арендовать землю и платить по 15 тысяч рублей за гектар, тогда как ГУП платит всего 2 тысячи рублей. Магомедов закипает: «Здесь десятки молодых парней целыми днями шатаются по улицам. Нет работы. А потом говорят, что в лес ушли, а ещё через некоторое время в Муцалауле проходит очередная спецоперация против боевиков, когда-то мирных и трудоспособных ребят. Что им делать? Куда податься?» У Сулеймана двое сыновей, один в поисках работы уехал в Иваново, другой – в Краснодар. Периодически они звонят отцу и спрашивают: когда будет земля? Не дождались. Месяц назад ивановский сын случайно нарвался на скинхедов. Те были с ножами, которые, конечно же, применили. С 16 ножевыми ранениями он теперь лежит в больнице. И продолжает названивать отцу, что если будет работа, с удовольствием вернётся и будет обрабатывать землю…
Между тем тема ухода молодёжи в лес для северных районов республики остаётся едва ли не самой главной. Полгода назад очередная новость оттуда взбудоражила район. В лес одновременно ушли 20 молодых ребят. Тогда Комиссия по адаптации ещё могла влиять на судьбы людей, и совместно с отделом полиции Хасавюрта удалось вернуть домой более половины ребят.
Как сложится судьба новой Комиссии, будет зависеть не только от способности гражданских институтов власти договариваться с силовыми структурами и уж точно не от переименования адаптационного органа. Многое будет зависеть от общего крена политики руководства республики. Это только в легендах получается так, что замена имени больного ребёнка способствует излечению его болезни…
Маирбек Агаев, фото Руслана Алибекова
- 9 просмотров